Сломанные побеги - Страница 36

Слепцов не умел торговаться. Обманывают его или нет, он не знал. Обычно верил людям, если они ему нравились. И потом, что такое три монеты, когда его запас составлял пять тысяч империалов плюс три каких-то ограненных булыжника и горсть бриллиантов.

Писатель получил деньги и ушел в запой. Лене он не звонил, и она ему не звонила. Впрочем, он никого не хотел видеть кроме себя любимого в зеркале с зубной щеткой в руках.

Однажды вечером тоска его так заела, что он отправился в знакомый бар. Полина готова выслушать его за ночной тариф и даже пару раз поддакнуть ему в нужном месте. Без привычного занудства жизнь слишком пресная. Надо погундеть, всех раскритиковать и назвать своими именами.

Помогало. Сразу становилось легче, будто камень вывалился из-за пазухи.

В баре его встретила знакомая толстуха.

— Привет, красавчик. Редко ты о нас вспоминаешь. Странно. Ребята твоего типа обычно втягиваются в процесс, потом за уши не оттащишь. Согласись, ведь только с нашими девочками можно не стесняться и расслабиться полностью, не думая о последствиях.

— Мне нужна Полина.

— Бог ты мой, и не тебе одному. У нее третий день отгулы. Мамашка померла. Сам понимаешь.

— У нее умерла мать? Как же она теперь с ребенком одна?

Женщина помолчала, даже жвачку прекратила жевать.

— Это кто тебе про ребенка рассказал?

Сутенерша треснула себя ладонями по толстым ляжкам и рассмеялась. Гоготала долго, показывая золотые коронки.

— Ну, фантазерка! Во дает!

— Она мне ничего не говорила.

— Брось, мужик. Полинка потомственная шлюха. Ее мамаша когда-то была тоже при делах, пока ей рожу не расписали пером злобные таганцы. Полинку она сама на панель привела, когда соплюшке четырнадцать исполнилось. Последние годы Манька совсем опустилась. С бомжами по подвалам жила, вот теперь подохла. Отмучилась. Через пару дней Полинка вернется. Здесь ее жизнь. А денег у нее хватает. Девочки любят свою работу. Другой им и не надо. Никаких детей у нее нет и не было, а денег хватало.

— Значит, и университет она не заканчивала? Толстуха опять рассмеялась.

— Ну ты чудак, парень. Ты пошутил, я пошутила, но в итоге-то у вас сладилось, раз ты ее опять хочешь. Клиент у Полинки был постоянный. Профессор. Настоящий. Вот мы ей и дали погоняло «профессорша».

Слепцов повернулся и ушел. Он ничего понять не мог. Полипа потомственная шлюха? Умная женщина… Она-то умная, а он полный идиот, да еще самодовольный. Выдумал какую-то учительницу с ребенком и сам поверил в собственный вымысел. Психолог хренов, ни черта в жизни не понимает, а люди для него как были загадкой, так и остались. За пятый десяток перевалило, а он все в алые паруса верит.

Лена права. Ни черта он в этой жизни не смыслит. По дороге он купил себе коньяк, пришел домой, взял стакан и сел за стол.

Книги об Угрюмове он сбросил на пол.

Через два дня запой кончится, и эти книги он аккуратно поднимет с пола и начнет их внимательно читать, тщательно делая выписки и подчеркивая важные места.

Начнет рождаться его новый шедевр.

11.

Встреча состоялась на квартире Аллы Комоловой. Увидев трехкомнатные апартаменты, Метелкин не удивился. Тысячи книг, разложенные по стеллажам, старинная мебель, хрустальные люстры, отполированный паркет. Смешно было бы увидеть такую даму в скромной «двушке» спального района. Здесь пахло стариной, богатством и благополучием.

С другой стороны, хозяйка вполне современная модная женщина, выглядела несуразно в окружении антиквариата.

Хозяйка уловила ход мысли гостя и тихо сказала:

— Это квартира моего отца. Он историк и публицист. Сейчас живет на даче, там и работает. Я жила у мужа и переехала сюда после развода. Отец меня приютил. Проходите, господа, и устраивайтесь.

В просторной гостиной хватало мест. На столе лежала книга с сотнями закладок, тут же валялись листочки бумаги, исписанные бисерным почерком.

Гости устроились на мягком диване, обитом гобеленом. Тут не хватало только табличек «руками не трогать».

Столик-каталка был уставлен сладостями, кофейниками, молочниками и крошечными фарфоровыми чашечками. Но даже в домашней обстановке Алла ходила в туфлях на шпильках, да и гостям не предложила снять обувь и сменить ее на тапочки.

— Ты уже прочла? — спросила Настя, увидев книгу на столе.

— И не один раз. Хотите кофе?

— Чуть позже, какое впечатление?

— Полный бред! Но написано виртуозно и очень убедительно.

— Вчера я заходила в «Дом книги», мне предложили придти завтра. Весь завоз продан. Ждут следующую партию. Как тебе это нравится, Алена? И это в то время, когда книжный рынок переполнен продукцией, — недоумевала Настя.

— Стечением обстоятельств это не назовешь. Акция продумана до мелочей. Смерть Акишина во время собственного юбилея в консерватории — уже сенсация. Его последняя симфония — событие в музыкальном мире. Даже коммерческие радиоканалы, специализирующиеся на попсе, и те получив право прокрутить в эфире шедевр Акишина один раз, воспользовались этим правом. А тут еще серия интригующих публикаций в одном из самых популярных женских журналов. Конечно, смерть великого, не побоюсь этого слова, композитора, не может обойти страницы солидного издания, читаемого столичной интеллигенцией. Но зачем нам подсовывают фотографии никому не известного парня и какой-то смазливой девчонки и всячески пытаются привлечь к ним наше внимание, как к загадочным личностям, имеющим прямое отношение к Акишину. Черт с ними. У Акишина много достойных друзей…

— Не друзей, а знакомых. Единственный человек, который его посещал, был твой муж, — поправила Настя, — а знакомые сидели в партере.