Сломанные побеги - Страница 43

— Далеко это?

— За городом. Заброшенная фабрика а лесу. Дождь и темень играют на нашей стороне.

— Жутковато.

— С нами можете ничего не бояться.

Молодой человек замолк.

Машина выскочила на загородное шоссе и снизила скорость только у поста ГАИ.

Миновав пост, они выехали за территорию города. Молодой человек ехал выручать любимого и готов был пойти на риск. Но что-то его смущало в этой истории с похищением. В какой-то момент ему показалось, будто за рулем сидит женщина. Но какое это имеет значение. По телефону ему не говорили, кто за ним приедет.

Машина затормозила на проселочной дороге. Гроза не ути-

хала. Три черных силуэта вышли из автомобиля и направились к лесу.

Первым шел шофер с фонарем, следом молодой человек и замыкал тройку пассажир с металлическим голосом.

— Далеко еще?-

Шофер остановился.

— Пришли.

Удар по голове и молодой человек упал. Его скинули в яму. Могила была вырыта заранее. В земляном холмике торчали две лопаты.

Бедолагу закопали быстро под косым лучом фонаря. Черные тени в длинных дождевиках заложили выровненную могилу дерном и ушли, забрав с собой лопаты.

Кому понадобилась жизнь молодого, симпатичного парня, одному Богу известно, а может быть черту.

За что? Ответа найти никто не сможет. Жил человек, никому не мешал, ничего плохого не совершал, врагов не имел, о друзьях ничего не известно, да и богатствами не владел. Скромно жил и умер глупо. Глупее не бывает. Ищи теперь ветра в поле.

Гроза не утихала.

4.

Нельзя сказать, будто отношения Павла и Лены были безоблачными. Столкнулись два сильных характера. У каждого сложились свои представления о жизни, добре и зле, счастье и горе. Приходилось искать компромиссы. Он восхищался ее талантами, она его, и им казалось, будто их слияние может достичь заоблачных высот.

В чем-то они были правы. Но если Лена искала компромиссы в сложных отношениях, то Павел пытался их достичь с собственной совестью.

Прочитав статью, он отложил журнал и глянул на свою подружку, сидящую на кровати и делающую себе педикюр.

— Любопытное интервью ты взяла сама у себя. Что за история с поездом?

— Я не знаю. Глупо получилось. Я ехала в этом поезде. Паспорт нашла в тамбуре. Откуда я знала, чей он? Когда по поезду прошел шухер и по вагонам пошла милиция, я догадалась, что найденный мной паспорт на имя Казанцевой принадлежит погибшей проводнице. Пришлось его спрятать в трусики. Идея-то была другая. Подняла с пола паспорт, глянула в него и вижу: девчонка моего возраста, чем-то похожа. Только черненькая. Цвет глаз и волосы меняют человека до неузнаваемости. Сменить макияж и дело в шляпе. Паспорта разглядывают небрежно. А мне в моих расследованиях лишний паспорт не помешает. Я его сохранила.

— Допустим. Потом вернулась в Челябинск и купила по нему билет до Москвы.

— Без проблем.

— Опять ложь. Ты невнимательна. Тебя легко поймать на крючок. Лиля говорит в своем мифическом интервью, что ухаживала за Акишиным полгода и за это время привязалась к отцу. А случай в поезде произошел год назад.

— Ерунда. Мелочи. Полгода понадобились на адаптацию и устройство на работу медсестрой.

— А зачем Акишину представляться чужим именем?

— Он понятия не имел, как зовут его дочь, и есть ли она у него. Имя, фамилия значения не имели. И вообще, я хотела только глянуть на него. Себя светить мне вовсе не хотелось. Я известная журналистка и собиралась работать в Москве. История с сомнительными родственниками мне ни к чему. Акишин мог выставить меня за дверь, вызвать милицию, обложить матом, а он взял и прослезился.

— Классная афера. Круто. Обула мужика на пять миллионов. Без особого труда, между делом.

— Эти деньги принадлежат мне, Пашенька! Я их получила на законных основаниях.

— Хочешь сказать, что Акишин твой отец?

— Хуже. Не догадаешься. Если соберешься писать книгу обо мне, то я тебе расскажу правду. Но я пока не собираюсь умирать, и еще не настолько знаменита, чтобы книги обо мне кого-то могли заинтересовать.

— Ты уже тем интересна, что без особых усилий и труда в считанные месяцы стала миллионершей.

Алена рассмеялась. Гоготала очень долго и неестественно. Потом злобно глянула на своего любовника.

— Ты в своих баснях ищешь мораль, а меня интересует только результат. И я права. Меня поддерживают полмиллиона сообщников.

— Кто?

— Те, кто гоняется за книгами об умерших скандальных звездах. Я назвала тебе цифру, соответствующую сегодняшнему тиражу. А он не последний. Читатели — наши сообщники. Мы дали им то, что они хотели получить. Их не интересует мораль. Их интересует грязное белье. Живой Акишин ничего не значил. А умерший на собственном юбилее старый развратник, педик, негодяй и подонок заинтересовал полмиллиона скучающих обывателей. И хватит занудствовать и скулить. Ты продал душу дьяволу и должен работать на результат. Дать то, что от тебя ждут.

— Ждут от Саши Фалька.

— Ревнуешь к самому себе?

— Пора выводить его в люди. На всеобщее обозрение. Люди не верят в снежного человека. Им нужна личность.

— Скоро и до него дойдет очередь. А пока надо поставить точку на первом проекте. Сколько можно заработать на Акишине? Миллион? Два?

— В России? У наших издателей сухаря не выпросишь.

— Ничего, сколько ни заплатят, все твои. Стасик на деньги не претендует. Однако и на западе столько не заплатят, сколько хапнул ты. По моим подсчетам, миллионов десять в переводе на евро единицы. Пару месяцев труда. И то половина моего в книгу вложено. Плюс грандиозный бесплатный пиар. Хотел посмотреть на себя со стороны? Смотри. Всю Москву на уши поставил. Великий писатель! Гений! Саша Фальк ты, а ни кто-то другой. Деньги и слава! Все сразу!